Неточные совпадения
— Прошу, — сказал он
тоном старого знакомого; в
серой тужурке, сильно заношенной, он казался добродушным и еще более ленивым.
Кишкин остановился на вершине увала и оглянулся назад, где в
серой зимней мгле
тонули заводские постройки.
Мелодическое погромыхивание в
тон подобранных бубенчиков и тихая качка тарантаса, потряхивающегося на гибких, пружинистых дрогах, в союзе с ласкающим ветерком раннего утра, навели сон и дрему на всех едущих в тарантасе. То густые потемки, то
серый полумрак раннего утра не позволяли нам рассмотреть этого общества, и мы сделаем это теперь, когда единственный неспящий член его, кучер Никитушка, глядя на лошадей, не может заметить нашего присутствия в тарантасе.
По мере того как одна сторона зеленого дуба темнеет и впадает в коричневый
тон, другая согревается, краснеет; иглистые ели и сосны становятся синими, в воде вырастает другой, опрокинутый лес; босые мальчики загоняют дойных коров с мелодическими звонками на шеях; пробегают крестьянки в черных спензерах и яркоцветных юбочках, а на решетчатой скамейке в высокой швейцарской шляпе и
серой куртке сидит отец и ведет горячие споры с соседом или заезжим гостем из Люцерна или Женевы.
Серый свет зарождающегося утра заглянул из-за спущенных штор в комнату больного, но был еще слишком слаб и робок для того, чтобы сконфузить мигавшую под зеленым абажуром свечу. Бахарев снова лежал спокойно, а Абрамовна, опершись рукою о кресло, тихо, усыпляющим
тоном, ворчала ему...
Женька ждала его в маленьком скверике, приютившемся между церковью и набережной и состоявшем из десятка жалких тополей. На ней было
серое цельное выходное платье, простая круглая соломенная шляпа с черной ленточкой. «А все-таки, хоть и скромно оделась, — подумал Платонов, глядя на нее издали своими привычно прищуренными глазами, — а все-таки каждый мужчина пройдет мимо, посмотрит и непременно три-четыре раза оглянется: сразу почувствует особенный
тон».
— Невеселая? — переспросил Валек и затем сказал
тоном совершенно убежденного человека: — А это, видишь ли, от
серого камня.
И барский дом, когда-то выкрашенный
серой краской, а теперь побелевший, и маленький палисадник перед домом, и березовая роща, отделенная от усадьбы проезжей дорогой, и пруд, и крестьянский поселок, и ржаное поле, начинающееся сейчас за околицей, — все
тонет в светящейся мгле.
Солнце еще не всходило, но небо заметно посветлело, предвещая своим
серым, однообразным
тоном начало ненастного дня.
Вот он висит на краю розовато-серой скалы, спустив бронзовые ноги; черные, большие, как сливы, глаза его
утонули в прозрачной зеленоватой воде; сквозь ее жидкое стекло они видят удивительный мир, лучший, чем все сказки: видят золотисто-рыжие водоросли на дне морском, среди камней, покрытых коврами; из леса водорослей выплывают разноцветные «виолы» — живые цветы моря, — точно пьяный, выходит «перкия», с тупыми глазами, разрисованным носом и голубым пятном на животе, мелькает золотая «сарпа», полосатые дерзкие «каньи»; снуют, как веселые черти, черные «гваррачины»; как серебряные блюда, блестят «спаральони», «окьяты» и другие красавицы-рыбы — им нет числа! — все они хитрые и, прежде чем схватить червяка на крючке глубоко в круглый рот, ловко ощипывают его маленькими зубами, — умные рыбы!..
В комнате было темно и сумрачно. Тесно набитые книгами полки, увеличивая толщину стен, должно быть, не пропускали в эту маленькую комнату звуков с улицы. Между полками матово блестели стёкла окон, заклеенные холодною тьмою ночи, выступало белое узкое пятно двери. Стол, покрытый
серым сукном, стоял среди комнаты, и от него всё вокруг казалось окрашенным в тёмно-серый
тон.
Днем я не замечал ее, — так ее
серые избы и темные крыши сливались с общими
тонами пейзажа…
Безотраднейшая картина: горсть людей, оторванных от света и лишенных всякой тени надежд на лучшее будущее,
тонет в холодной черной грязи грунтовой дороги. Кругом все до ужаса безобразно: бесконечная грязь,
серое небо, обезлиственные, мокрые ракиты и в растопыренных их сучьях нахохлившаяся ворона. Ветер то стонет, то злится, то воет и ревет.
Заметив меня, батюшка сказал мужику, чтобы он приходил к нему в другой раз, а сам пытливо посмотрел на меня своими иззелена-серыми, широко раскрытыми глазами и проговорил самым любезным
тоном, протягивая мне свою длинную холодную руку...
Физиономия незнакомца, как и вся фигура, была какая-то серенькая, тоже как будто слегка подержанная или лежалая, а теперь приглаженная и почищенная для случая. В улыбке, в
серых глазах, в
тоне голоса заметна была претензия на некоторую культурность. Маленький человечек как будто хотел показать, что он видал лучшие дни, знает «обращение» и при других обстоятельствах стоял бы с нами на равной ноге. Но вместе с тем он как-то сжимался и робел, как будто его слишком часто осаживали, и он боялся того же от нас.
Лицо у него шершавое,
серое, в один
тон с шинелью, с оттенком той грязной бледности, которую придает простым лицам воздух казарм, тюрем и госпиталей. Странное и какое-то неуместное впечатление производят на меркуловском лице выпуклые глаза удивительно нежного и чистого цвета добрые, детские и до того ясные, что они кажутся сияющими. Губы у Меркулова простодушные, толстые, особенно верхняя, над которой точно прилизан редкий бурый пушок.
Бурмистров, пошатываясь, шагал вдоль улицы. Иногда нога его, проламывая слои льда,
тонула в грязи, но он шел прямо, не обходя луж, затянутых тусклою
серою пленкою.
Над костром вдруг низко и прямо пролетела большая
серая птица, медленно махая крыльями и жалобно пища. Мы проводили ее глазами, пока она не
утонула во мраке.
Какой это зверь? — обратился вдруг Павел Иванович к торговцу, переменив
тон и поднося к глазам деревянного зверя с человеческим носом, гривой и
серыми полосами на спине.
Когда природа вся трепещет и сияет,
Когда её цвета ярки и горячи,
Душа бездейственно в пространстве
утопаетИ в неге врозь её расходятся лучи.
Но в скромный, тихий день, осеннею погодой,
Когда и воздух
сер, и тесен кругозор,
Не развлекаюсь я смиренною природой,
И немощен её на жизнь мою напор.
Мой трезвый ум открыт для сильных вдохновений,
Сосредоточен я живу в себе самом,
И сжатая мечта зовёт толпы видений,
Как зажигательным рождая их стеклом.
— Ну, то-то!.. Ты гляди у меня!.. А вот что скверно, — значительно понизил он
тон, — серого-то народу почти совсем нет, чуек-то этих мало.
В его
сером цвете поочередно пульсируют входящие в его смешение краски: то загораются светлые
тона, то сгущаются темные.
Она уже оделась по-зимнему в пепельно-серые
тона, за исключением головы и шеи, украшенных снежно-белыми перьями.
На другой день первое, что мне бросилось в глаза, это
серое небо, покрытое слоистыми тучами. Отдаленные горы
тонули в туманной мгле. Там шел снег.
Что-то было такое в
тоне и голосе юноши, в его
серых глазах, то серьезных, то полных юмора, что внушило сразу доверие Милице.
— Куда! Назад! Убьют! Зря пропадешь, дите… — донеслось до слуха юноши, и снова ахнули неприятельские батареи, вырывая целые ряды
серых героев отважно спешивших навстречу смерти. И снова все
утонуло в застлавшем поле пороховом дыму.
И так, ничего не знающий, некультурный, очень умный и необыкновенно важный, косой от зависти, с громадной печенкой, желтый,
серый, плешивый, брожу я по Москве из дому в дом, задаю
тон жизни и всюду вношу что-то желтое,
серое, плешивое…
Она говорит: «в девках» и горничных называет «девки». От ее голоса,
серых глаз, всего
тона приходится иногда жутко; но к ней она не придирается, не ворчит, по целым дням ее не видно — все ей нездоровится. Только и Сане сдается, что нянька Федосеевна права: «сухоручка» держит папу в руках, и без ее ведома ничего в доме не делается.
Вы видели перед собою заурядных романистов и газетных сотрудников: усталые лица, поношенное платье, преждевременная плешивость, неособенное изящество приемов и
тона — все это говорило вам, что
серый трудовой люд парижского литературного мира не очень благоденствует.
Он вдруг остановил нить своих сетований. Их
тон выходил, помимо его желания, такой водевильный, такой добродушно-ворчливый, а ведь на душе у него было гораздо тоскливее и тяжелее. Что же делать? Не выходило иначе; вряд ли бы вышло иначе, если б он собрался и совсем уйти из той
серой и пресной сутолоки, которую все вокруг него звали"жизнью".
Все
тонет в этой огромной,
серой массе крестьянства, связанной с землей и мечтающей о переделе земли.